Чернобыльское досье — к 35-летию аварии

В памяти и сердце
Авария на Чернобыльской АЭС – самая мощная техногенная катастрофа на Земле. Ее негативные последствия для природы и людей сложно переоценить. Отголоски той страшной аварии человечество чувствует даже сейчас – спустя 35 лет после взрыва на атомной станции. На «ДНЕПРАЗОТе» работали и продолжают работать специалисты, участвовавшие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС: С.А.Аркуша, С.И.Барабаш, И.М.Баранов, В.И.Белый, Н.И.Будаев, В.И.Будников, Н.Ф.Ваган, А.В.Вишневский, П.В.Войт, В.В.Гичко, А.А.Грибачев, В.Э.Григорьев, А.Т.Гришанок, В.И.Гондза, О.С.Гупало, Е.Л.Довгаль, Виктор и Владимир Дрышлюки, В.А.Дячковский, В.Ф.Завгородний, В.Н.Ивлев, Г.П.Кирик, С.М.Кириченко, А.Ф.Климов, В.И.Козленко, Г.М.Кондауров, В.А.Король, В.П.Костенко, В.Т.Кренца, В.М.Криворотенко, Н.А.Курмаз, В.Л.Левченко, В.Ф.Лихолат, В.Г.Маренков, В.В.Матросов, И.И.Мачулин, А.И.Менделенко, Л.И.Неставальский, М.Т.Осипенко, В.Е.Островерх, Е.М.Полторацкий, Г.В.Потуремец, А.П.Процько, А.Ю.Романюк, Б.И.Самолдин, В.С.Силенко, В.А.Соловей, Г.М.Тарасов, Д.В.Тарнопольский, Ю.И.Троценко, В.И.Удод, А.И.Чайка, В.Н.Чеховский, В.М.Шварц, Ю.А.Шелест, П.М.Шепель, И.В.Шматко.
Недавно в Киеве состоялась презентация сборника «Чернобыльское досье КГБ. Общественные настроения. ЧАЭС в поставарийный период», подготовленный архивом СБУ и Украинским институтом национальной памяти. В него вошли 200 с лишним рассекреченных документов, большинство из них публикуется впервые. Эти материалы — из рассекреченного архива украинского КГБ. Многие документы, хранящиеся в Москве, по-прежнему остаются секретными.
Из тысячи страниц сборника представляем несколько цитат, дополняющих картину Чернобыльской катастрофы.
Радиоактивные костюмы и принуждение к экскурсии
Открыты документы о первомайской демонстрации, которая прошла в Киеве и других городах СССР, отравленных радиоактивными выбросами с ЧАЭС. В документах КГБ демонстрации в Киеве посвящен такой фрагмент:
«На период подготовки демонстрации 1 Мая учащимся школ были выданы тренировочные костюмы, в которых они репетировали программу 27, 28, 29 [апреля]. С 5 по 8 мая эти костюмы были сданы в школы. Одежда имеет довольно высокий уровень фона. Школы намерены сдать костюмы во дворец пионеров. Необходима дезактивация».
Из справки 6 отдела УКГБ по Киеву и Киевской области об оперативной ситуации в столице Украины и в местах размещения эвакуированных лиц, 8 мая 1986 г.
Но подобное отношение к людям — ничего не говорить, делать вид, что все нормально, не поднимать паники — распространялось не только на советских граждан. Случайными жертвами ЧАЭС стали не только жители Киева, но и туристы из США.
«Туристы группы СШA (31 человек), извещение І-4812, проживающие в гостинице «Русь», утром 29.04.86 г. пытались приобрести авиабилеты в Ленинград для досрочного выезда из г. Киева, оказывали давление на администрацию гостиницы. Принятыми мерами через ОДР [офицер действующего резерва] и агентуру обстановка нормализована, группа выехала на экскурсию».
Из справки 2 отдела УКГБ УССР по Киеву и Киевской области об обстановке среди иностранцев, находящихся в Киеве, 29 апреля 1986 г.
Секретная радиация, тайная лучевая болезнь
Вот как выглядел документ КГБ от 10 мая с реальными показателями радиации — и в том же отчете для справки приводились данные, оглашенные на пресс-конференции:
РАДИАЦИОННАЯ ОБСТАНОВКА
Секретно
город Киев
— радиоактивность в воздухе по различным точкам от 500 до 1050 микрорентген в час, в помещении до 100 микрорентген в час.
На пресс-конференции в г. Москве 9 мая с. г. было сообщено, что на границе 30 километровой зоны уровень радиации в момент аварии составлял 10–15 миллирентген в час, 5 мая 2–3 миллирентгена в час, а 8 мая до 0,15 миллирентгена в час.
Один миллирентген в час — это тысяча микрорентген в час. То есть реальные показатели заражения в Киеве 9-10 мая в 3-6 раз превышали официальные значения, «замеренные» в 30 километрах от ЧАЭС одним-двумя днями ранее.
С первых дней после аварии в КГБ регулярно констатировали: часть людей не верит официальным сообщениям. Поначалу власть вообще замалчивала катастрофу, а последующие заявления были неконкретными и часто противоречили друг другу. Более надежными источниками информации многие считали западные радиостанции или слухи. В особенности если речь шла о масштабах бедствия и последствиях для здоровья жителей страны.
В справке УКГБ 3 июля 1986 года приводилась цитата киевлянки, проходившей по делу оперативной разработки, та саркастически замечала: «…в городе уровень радиации в норме, хотя никто конкретно еще ни разу не назвал эту норму. Со временем привыкнут и никакие атомные бомбы тогда не будут страшны».
Врачи ставили пострадавшим от радиации ложные диагнозы — и в то же время другие медики возражали против этой практики, указывая на будущие проблемы:
«По данным Шевченковского РО УКГБ администрация Киевской областной и 25 больниц, ссылаясь на указание Минздрава УССР (якобы Приказ № 24с от 11.05.86 г.) в историях болезни больных с признаками «лучевая болезнь» указывает диагноз «вегетососудистая дистония». По мнению главврача областной больницы Клименко А.М., подобная постановка вопроса может в последующем привести к путанице при назначении лечения, диагностике, а также решении вопроса о инвалидности и установлении пенсии».
Из справки 6 отдела УКГБ УССР по Киеву и Киевской области, 11 мая 1986 года
Ликвидаторы зачастую не знали об уровне радиации. В том числе из-за плохих дозиметров.
«По сообщению агента «Моквичев» используемые штабами ГО дозиметрические приборы не отъюстированы, что приводит к разнице в показаниях. Имеют место акты выдачи для работы неисправных приборов».
Из справки 6 отдела УКГБ УССР по Киеву и Киевской области, 11 мая 1986 года
Как правильно рассказывать об аварии на ЧАЭС
В Киев из Москвы поступила методичка для КГБ — как нужно говорить об аварии в «частных беседах» с иностранцами и какие аргументы использовать.
Эта методичка — прекрасный образец так называемого «вотэбаутизма». Например, следовало говорить, что «суммарные аварии в таких странах, как США и Англия, превосходят то, что случилось в Чернобыле», — и ссылаться на аварии на АЭС «Три-Майл-Айленд» и на ядерном комплексе Великобритании в Селлафилде (последняя случилась в 1957 году через две недели после Кыштымской аварии в СССР и долгое время считалась самым серьезным инцидентом с выбросом радиации, поскольку утечка под Челябинском была засекречена — НВ).
«Причиной аварии на Чернобыльской АЭС является человеческий фактор, а не технологические погрешности», — говорится в методичке, а «пропагандистская шумиха Запада» вокруг аварии «имеет явно антисоветскую направленность».
Утверждая, что в аварии виноват человеческий фактор, собеседник из спецслужб в то же время должен был подчеркнуть, что СССР «провел огромную работу» после аварии — как в Чернобыле, так и на других станциях, чтобы «на порядок выше обеспечить безопасность своих АЭС».
При этом в СССР должны были быть готовыми к возможной утечке на Запад «невыгодных сведений»:
«Распространенные среди персонала ЧАЭС и других организаций сведения и загрязненности г. Славутича и его окрестностей цезием-137 могут стать достоянием спецслужб противника, в связи с чем полагали бы целесообразным информировать Инстанции (так в документе) о вероятных акциях со стороны антисоветских зарубежных организаций для заблаговременной подготовки контрпропагандистских мероприятий по данному вопросу».
Из сообщения начальника отдела по ЧАЭС УКГБ УССР по Киеву и Киевской области А. Миргородского начальнику УКГБ УССР по Киеву и Киевской области Ю. Шрамко, 5 января 1988 г.
Излишний оптимизм пропаганды
Многие газеты продолжали писать откровенную ложь спустя месяцы после аварии. 2 июня в заметке «Здоровье Чернобыля поправляется» для армянского «Комсомольца» автор цитировал директора Чернобыльской АЭС Михаила Уманца:
«Сказал тихо, со спокойной улыбкой: «Я купался в Припяти. Бассейн реки хорошо дезактивирован» Сказал, пожалуй, слишком тихо, но я сидел от него в двух шагах и слышал это стеснительное (поверят ли?) признание отчетливо»».
Не меньшее раздражение вызывали публикации в главной и самой официальной газете страны — «Правде». В одном случае авторы документа были в целом довольны текстом, но назвали заголовок «не только извращающим его суть, но и наносящим душевные травмы десяткам тысяч людей». Статья от 26 мая — то есть вышедшая через месяц после катастрофы — называлась «Соловьи над Припятью».
В другом случае оптимизм госпропаганды был настолько силен, что приводился как типичный пример плохой работы всех советских журналистов.
«В майских публикациях прошлого (1986) года есть один негативный момент, который присущ, пожалуй, всем газетам. Это излишний оптимизм в оценке ближайших перспектив 30-километровой зоны. Не избежала его даже «Правда». В упоминавшемся уже материале «Райком работает круглые сутки» звучит, например, такое предположение: «Потом, когда жители Припяти вернутся домой и станция начнет нормально работать, выездная бригада «Правды» проведет читательскую пресс-конференцию».
Редиска и «корочки»
В архиве хранится и перехваченное чекистами письмо ликвидатора по имени Сергей, написанное осенью 1987 года. Он утверждал, что к тому времени, когда самые опасные моменты были уже позади, работа на ЧАЭС стала привлекать любителей легкой наживы:
«Бюрократический аппарат довольно многочисленен (число, собственно работающих уменьшается, а количество руководителей и работников всяких служб не падает). Естественно всем — и маленьким начальникам и большим, и особам к ним приравненным по тем или иным причинам — зарплата оформляется так, как будто они постоянно работают на станции. Дело в том, что здесь введен зонный коэффициент, на который умножается оклад: на самой станции 5−7, в Чернобыле 2. На самом деле немногие из них вообще бывают на станции, а кто бывает, то конечно не 6 часов в день. Этим ребятам, я думаю, очень не хочется, чтобы эта благодать кончалась. Тем более, что халтурить и бездельничать под крышей «особого режима» (как это не парадоксально) по крайней мере, сейчас, весьма удобно».
В то же время, как замечает автор письма, в Чернобыле само собой отмерло другое характерное для советского времени явление — воровство продуктов работниками общепита:
«Кормят здесь очень хорошо. Бесплатно, практически без ограничений в количестве и весьма качественно. Желудок мой, по крайней мере, принимает местную пищу благосклонно. Объясняется это, как мне кажется, тем, что воровать здесь продукты (я имею ввиду работников столовых) совершенно бессмысленно. В зоне не сбудешь, так как никому не нужно, а за пределы зоны не вывезешь. Как бы так организовать общепит в обычных условиях?»
Из письма ликвидатора последствий аварии, 10 октября 1987 года.
Новая жизнь
Некоторое время после аварии на Чернобыльской АЭС продолжали работать два блока. Их обслуживали несколько сотен рабочих и инженеров. Для них, а также для других сотрудников атомной станции, лишившихся работы и жилья после аварии, власти вынуждены были построить новых город – Славутич. Сейчас это самый молодой населенный пункт на Украине. А любимой шуткой его жителей является фраза: «Жизнь прекрасна, но очень уж коротка!».

Запись опубликована в рубрике Наша газета, Профком. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


девять × 7 =