Вашу руку, Николай Томович

К Международному дню памяти жертв радиационных аварий и катастроф
У нас давно в календаре равномерно разместились по году два вида особых дней: красные – это праздники-выходные, с особым статусом; и черные, будничные – дни не в честь, а в память, меткие напоминания о большой беде. И обязательны они для предупреждения, чтобы не допустить этой беды впредь.
Чернобыльцев-ликвидаторов мы вспоминаем к черным «чернобыльским» дням в апреле и в декабре. Разговариваем с водителем АТЦ Николаем Томовичем Осипенко. Честный, скромный, усталый работяга. Говорит тихо и очень спокойно рассказывает о чернобыльском августе 1986 года – именно тогда попал на ЧАЭС по призыву необходимых для ликвидации аварии специалистов. Именно к августу стало понятно, что на ЧАЭС нужны люди, которые профессионально понимают, что такое радиация, – аккуратные, осторожные, смелые, но в меру, грамотные, работящие и ответственные. Приднепровский химзавод, где в то время Николай Томович Осипенко работал механиком гаража (12 машин) МСЧ-61 – самое то. К тому же требовались опытные водители – какая ликвидация аварии, нештатная ситуация или бурная стройка обходится без водителей?
– Можно было не поехать? – Спрашиваю у Томовича. – Никак нет. Во-первых, себя не уважал бы – с ПХЗ поехали сотни людей, во-вторых, отказ грозил увольнением с работы и прочими серьезными неприятностями. А тут понимаешь, что можешь и должен помочь, – как не поехать.
…За 33 года после аварии на ЧАЭС написано о ней и о ликвидаторах многое. Сняты документальные и художественные фильмы. У нас в городе живет первый комендант Припяти, да из одного только Днепродзержинска в Чернобыль отправили почти 7 000 человек. Охотно или нет, многие делились воспоминаниями, азотовцы и шлаковчане, военные химики, имеющие профессиональные навыки не бояться, но чувствовать опасность попадали в руки профильных руководителей, умеющих, кроме всего прочего, беречь своих людей. А вот строителям и водителям не повезло – они нужны были всем и везде, получали предельные дозы в первую же неделю. Плюс – мотивация рублём: дольше в зоне – больше получишь, и по молодости- бесшабашности рубль побеждал осторожность.
– Мы приехали на ЧАЭС на своем транспорте – УАЗиках, я работал, перевозя дозиметристов, приборы, медоборудование, – дела хватало. И все же некоторые шоферы пересели на трактора и буквально не вылезали из зоны. Сколько ты рентген нахватался – контроля поначалу серьезного не было, по крайней мере его можно было избежать. Дома шофер в те времена получал 120-130 рублей, а на ЧАЭС – свыше 300 в месяц, и все, что больше этих 300 зарабатывалось присутствием в зоне. Сейчас почти всех этих трактористов уже нет в живых. Да, был подвиг, но не все понимали цену этого чернобыльского рубля…
Пробыл Н.Т.Осипенко в Чернобыле больше месяца. Несколько раз менял машины – облученную технику приходилось сдавать в утиль. Жил в чернобыльской командировке наш Томович с группой ликвидаторов на одном из старых кораблей – не хватало вагончиков для временного жилья и в Зеленый мыс недалеко от чернобыльской зоны перетянули несколько старых пассажирских суден, где и поселились водители и строители.
– Заходишь на свой корабль – первым делом контроль, все на тебе звенит. Сбрасываешь спецодежду, звон прекращается, переоделся в чистое – и спать. Но потом уже и «чистое» звенело… В общем, отработал, как положено и вернулся домой.
– А награды, знаки отличия, памятный диплом? – Это все, по-моему, не самое главное. Тем более, у нас в группе водителей на ЧАЭС не раз пытались это обсуждать – ну, в чисто жизненном плане: расскажешь дома или в рабочем коллективе, где был, что делал, – фотографии по идее хватит. А может, все зависело от начальства: у нас за грамотами или значками надо было самому походить, походатайствовать. Кто-то это делал, а нормальному работяге оно не нужно – ты сам себе цену знаешь.
И вот бытовая, «в чисто жизненном плане» сторона судеб чернобыльцев после возвращения домой почему-то остается в тени. Как они боролись – важно и интересно, дело всех и повод для книг. Как жили, болели и умирали после Чернобыля — дело каждого и повод вспоминать два раза в год. Чернобыльская пенсия в 50 лет это реальная льгота, а то, что она аж на целых 3 рубля больше обычно – это реальный факт «в чисто жизненном плане». Сегодня пенсия у Томовича 3,5 тысячи, у его коллег ровесников – около 5 тысяч.
Можно, мне пенсию по стажу, – интересовался Томович у чиновников, – так, чтобы от чернобыльской отказаться? – Нет-нет, – возмутились чиновники, – не положено, это ж вам за заслуги… И еще одну историю Николай Томович вспомнил – как удостоверение чернобыльца получал. Прошло три года после аварии на ЧАЭС, «нарисовались» льготы (в доппайках для II категории ликвидаторов в наборе продуктов числились 133 грамма манной крупы в месяц, но реально полезными был отпуск летом и льготы по лечению). Тогда жена Николая Томовича осторожно посоветовала ему озаботиться получением удостоверения. Обратился он в Днепровский райисполком по месту жительства, где и пообещали помочь. Дальше пусть рассказывает сам:
– К 1989 году уже появилось немало лже-ликвидаторов, и понятное дело, растущее количество героев в кавычках озаботило государственные службы. Моя поездка за удостоверением в область вместе с представителем соцзащиты Днепровки, девушкой Ирочкой, как раз и совпала с первыми жесткими проверками. Приехали мы в облисполком, а там очередь за правом на удостоверение – полный коридор людей. Да и у нашей Ирочки в руках – куча документов. Думаем, дело быстрое, читая формальность, подождем во дворе на скамейке. Смотрим, выходят люди один за другим действительно быстро, но как то все недовольные. Зовет нас Ирочка: в зале заседает большая комиссия, готовьтесь отвечать на вопросы, а то часть народу уже отсеялась – доказать чернобыльское прошлое не смогли… После этого и до кабинета с комиссией некоторые не дошли, уехали сами, по-хорошему. А я сел за круглый стол, где заседали проверяющие совершенно спокойно.
– Где находится в Чернобыле райисполком? Когда на трассе Чернобыль-Припять вырастает панорама станции? Чем заканчивается третья балка на этой трассе? Отвечаю, не спеша. Из доказательных документов нужно им было командировочное и ведомость по зарплате за чернобыльский период. – Все у вас в порядке, – сказала комиссия. – Поздравляем. Везла наша Ирочка в область кучу документов, а назад – только одну папочку, с моими бумагами.
За чернобыльскую премию по приказу «ДНЕПРАЗОТа» – пусть сумма совсем небольшая, – Николай Томович серьезно сказал спасибо. Кстати, в городе выплачивают ее, по моим данным, только у нас и на ДМК.
Для чего в календаре 26 апреля (Международный день памяти жертв радиационных аварий и катастроф) и 14 декабря (День чествования участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС)? Для памяти о беде и уважения к людям, ее преодолевших. Эти люди от государства давно ничего не ждут – 33 года после аварии хорошо дали понять суть верховной благодарности. Где-то приказов о поощрении чернобыльцев никогда и не думали выпускать, в конце концов за аварию на ЧАЭС эти «где-то» не отвечают. У нас и на ДМК помнят, хотя для ликвидации аварии отдали гораздо больше, чем «где-то». Николай Томович, – вашу руку! И великая честь пожать эту мозолистую шоферскую руку ликвидатора аварии на ЧАЭС. Низкий поклон вам и всем 25 оставшимся на «ДНЕПРАЗОТе» чернобыльцам.