Два с половиной гектара счастья

Дело мастера
1.В робе и в розах
В большом хозяйстве «ДНЕПРАЗОТа» есть зеленый цех — розарий, — два с половиной гектара счастья. Из небольшого питомника для нужд благоустройства сорок пять лет назад к годовщине Победы участок парка Соцгорода стал живым памятником героям Второй мировой, ярким природным заповедником на границе промзоны, который эту границу стирает напрочь. И можно сколько угодно гадать на тему правильного статуса нашего зеленого цеха: ботанический сад, парковая зона, природная рекреация, экосистема-протектор в санзоне (но СЗЗ там давно уже нет), — все будет правильным. Важно другое, наш розарий — это еще и спокойный, мудрый манифест: Большая химия умеет беречь природу, у азотовцев хорошие руки. Вот об этом и пойдет разговор с мастером зеленого хозяйства ХБУ, главным в розарии человеком Ниной Николаевной Дробецкой. Тут вот что нужно еще сказать: труд работников розария очень заметен, результат налицо — четыре сезона красоты, замечательной флористики, продуманного ландшафтного дизайна. А люди почти незаметны, поэтому и пишут посетители в книге отзывов: спасибо неизвестным мастерам, которые с такой любовью и душевной щедростью, дарят нам радость. А это — хороший стиль «неизвестных мастеров», рабочей смены в робах и в розах — не мешать народу отдыхать…
2.Сельское детство. Теории и практики аграрных молитв
— Рассказать о себе? Родилась 22 августа 1984 года в селе Чернеччина Магдалиновского района. Потом наша семья переехала в Долинское Пятихатского района, там я училась в школе, а затем закончила Аграрный техникум им.Бродского. Росла на земле, и выбор жизненного пути был вполне осознанным. Еще во время учебы меня студенткой в 2004 году мастер Л.А.Головко пригласила работать в наш розарий, так что заканчивала техникум я уже заочно. Образование агронома — как базовое — многое дало в теории, но было несколько узконаправленным, я специалист по плодо-овощеводству и всегда хорошо понимала, что цветоводство — это особая профессия. Тем не менее, знания аграрный техникум дал основательные, то есть важные базовые дисциплины здесь пригодились. Но, по-моему, важно и другое для работы и практики — мне очень нравится моя работа, это интересно и требует постоянной учебы, новых знаний и навыков. Постоянно приходится во многое вникать, но когда понимаешь, что розарий стал делом твоей жизни, твоей профессиональной любовью, это и служит основной мотивацией учиться, работать на совесть, отдавать любимому делу душу. Болею я этим! Вот уже шестнадцать лет работаю на «ДНЕПРАЗОТе», ни один день в розарии не был в тягость.
— Практика по цветоводству у вас появилась раньше полной теории, а откуда черпали необходимые знания?
— По большому счету, тот объем теоретических знаний, который дал аграрный техникум, универсален для многих направлений, но вот цветоводство в том варианте, который нужен для розария, требует многих дополнительных знаний и умений в части ландшафтного дизайна, особенностей ухода за растениями, живущими не в ботаническом саду, а на обычной (иногда даже экологически усложненной) городской территории. Специально продолжать учебу в вузе у меня не было возможности — ребенка растила, а вот читать литературу, обучаться дистанционно конкретно тому, что тебе требуется, что диктуют реальные условия, я продолжаю постоянно. Конечно, ландшафтный дизайн — это не агрономия, а искусство, близкое к живописи, скульптуре, архитектуре. Причем как художник ты имеешь дело с живой природой, которая чувствует твои руки, откликается на твое настроение. Здесь учеба, конечно, хороша, но вкусу, любви, особенностям отношения с живыми красками и холстом — не научишь. Скажу так: начинала я все же не с чистого листа: великолепная основа розария, живого сада, в фундаменте которого заложена взаимная любовь природы и человека, была создана замечательным архитектором Валентиной Федоровной Матчиной, и этого, поверьте, хватит на века. Развивать, поддерживать, приумножать красоту — вот наша задача сегодня. Есть интересные новые технологии цветоводства, новые инструменты и культуры — только успевай следить.
— У вас выработался свой особый взгляд на подбор инструментария, сортов цветочных культур, удобрения, организацию пространства?
— Тонкостей в нашем деле очень много. Даже любитель-садовод часто ломает голову, почему тот или иной сорт у него на участке не приживается. А здесь — большое хозяйство — два с половиной гектара с налаженными традициями, которые не стоит нарушать. Для всего, что у нас растет, подобрать специальную почву очень сложно, мы часто компонуем грунт сами, когда готовим рассаду; удобрения используем, как правило, органические — перегной. Тот же карбамид дает в основном только рост — и все. Цветоводство в нашем варианте требует многокомпонентных органических удобрений с большим набором питательных веществ. Мы и делаем смеси с учетом особенности каждой культуры. Иметь дело с живым, требующим постоянного внимания, заботы и искренней любви, а не только элементарного ухода, всегда очень сложно. Здесь профессиональных знаний, работы по заводскому графику с восьми до семнадцати и контроля за соблюдением стандартов мало. Нужна душа. Возможно, не только твоя, ведь речь идет о силе и красоте самой жизни природы.
-Вы хотите сказать, что у цветоводов профессиональное мировоззрение предполагает веру в Бога…
— Да, я верю в Бога, как, наверное, большинство людей. Сажая семя в землю, мы знаем, что прорастает оно с Божьей помощью, а глядя на развитие бутонов, роскошную розу, поневоле задумываешься о божественном. Многие вещи, природные проявления, несмотря на приличный уже опыт работы, меня неизменно удивляют, заставляют поверить в чудо. Каждый цветок по-своему интересен, имеет особенный характер. И да, у меня есть предпочтения: розы, елочки-коники. Выбрать любимое сложно, как любому учителю или наставнику, помогающему расти. Есть, конечно, цветы, как сорняк — не в том плане что сорняк неубиваем, а просто развивается безбашенно, безоглядно, упустишь день-два и потом приходится прилагать большой труд, чтобы помочь ему форму держать, укрепить корни. Это не говорит о том, что данный цветок или культура — «плохой», каждое растение, как любой живой организм, имеет право на существование.
— Есть странные советы пожилых садоводов о том, что с растениями нужно разговаривать, делиться хорошим настроением…
— Ничуть они не странные, эти советы! Казалось бы, цветок не имеет души — так часто говорят, — но ведь я эту душу чувствую и вижу. Если ты с ним разговариваешь, если он видит твою любовь — это дает очевидный эффект, цветы откликаются в ответ очень щедро и эмоционально. Такие вещи ощущаем не только мы, цветоводы, но все гости розария. Природа, свежий воздух, позитивная энергетика растений тебя утешают и даже лечат, о-ду-хо-тво-ряют. Даже детей.
— Детство формирует всех нас серьезно и надолго. У кого оно счастливее — у сельских или городских детей?
— Вот не могу я сказать, что в городе плохо, но деревенское детство — это что-то особенное. Там ты ближе к природе, ты осознаешь себя живым, чувствуешь сердцем все живое вокруг. Городские могут поехать в лес, на речку, все это понятно, но когда ты у леса и речки живешь, — совсем другое дело. Вот в моем детстве был огромный лес, речка Ориль, восходы и закаты. Навеки осталось уважение к природе и острое желание её беречь.
— Но работаете вы с природой в перчатках и робе?
— Постоянно в перчатках — нет. Есть большая разница в ощущениях, когда берешь землю голыми руками, а не в перчатках. Ты реально чувствуешь ее… есть хорошее украинское слово «життєдайність». Это нельзя передать словами. Ты просто понимаешь — земля дает жизнь всему живому.
3.Диалог людей и природы на примере старика с березой
— Вас никогда не смущало, что розарий, это по сути, парк под заводом?
— Меня в целом смущает экология нашего города с двумя коксохимами, металлургическим и химическим гигантами. Когда мы только сюда переехали, я к особенному воздуху Днепродзержинска долго не могла привыкнуть. Да и в розарии часто чувствую: в этом городе таких цветов не может быть! У нас в земле вся таблица Менделеева, это сказывается не только на людях, но и на растениях, тем не менее, живое борется и заставляет задуматься еще и об экологии моральной, об отношениях людей и природы на самом элементарном уровне. Это большая тема, и если хватит у вас блокнота, потом остановимся на ней чуть подробнее. Как я уже говорила, проблемы с городской землей мы решаем, внося удобрения. А удобрения — они ведь от слова «добро». Добра сюда вложено много — и чисто аграрного, и человеческого. Вот и весь ответ. Сама по себе почва в этом районе — не очень. Мы выращиваем рассаду, пикируем, черенкуем. Последние операции удаются не всегда, здесь тяжело добиться нужного результата, все-таки это — городская земля. Мы соблюдаем все технологии, но итоги зачастую оказываются непредсказуемыми.
— Мы уже говорили о замечательном фундаменте, на базе которого был создан розарий. Формировался он профессионально в части планирования, учета многих факторов, но первое десятилетие рос и приумножался силами всех азотчиков, как тогда говорили: методом «народного участия». В годы моей юности на каждой клумбе розария была гордая табличка: над этим участком шефствует цех такой-то. Как сейчас вам удается скромными силами, «без табличек» делать такую большую работу?
— А дело не в табличках. Смотрите, везде сегодня требуется профессионализм, ответственность мастера своего дела. Знаю на эту тему хорошую фразу одного нашего слесаря КИПиА: потенциал новичка в цехе определяется не уровнем его образования или амбиций, а суммой вреда, который он по неопытности может нанести. Обучение профессионализму так и происходит — на ошибках, которых нужно постараться не допускать. Шефство — это замечательное дело, но задача аппаратчиков — технология, план производства. А наша работа — дарить им радость отдыха, жизненную энергию. Ну положим, заставят аппаратчика прийти и помочь розарию, вот он без любви и опыта к этому делу выполет на клумбе все, что кажется ему сорняком. Пользы никакой и никому. Да, мы очень рады любой помощи и часто получаем ее, но в другом проявлении. Очень часто благодарные гости розария приносят нам саженцы или семена растений буквально со всех уголков страны. Из Западной Украины несколько лет назад привезли саженцы красной смереки и она великолепно прижилась! Есть у нас крымские розы, есть интересные сорта роз, выведенных белорусскими селекционерами. Это очень здорово, хочется, чтобы розарий все время обновлялся. Да и сами работники зеленого хозяйства зачастую возвращаются из поездок к родственникам с саженцами, мешочками семян: «вот увидел цветочек, которого у нас нет». Мы стараемся заботливо поддерживать и все старое, розарию сорок пять лет, а все живое неизбежно стареет. Обрезаем, омолаживаем ели, сосны, березы. Прошлой осенью мы всю территорию постарались омолодить, провели большую санитарную обрезку, эстетическую уборку и уход. Ведь как бы ты не удобрял, не пересаживал, корневые системы стареют и все у нас требует большого труда. Вот к примеру, растет у нас старый инжир. Очень добросовестно растет, ведь климат для него у нас не подходит. Он и не плодоносит, но все-таки радует глаз. Однажды в междуустьях дал наш инжир малюсенькие плоды, но пришел холод и его усилия оказались напрасными. А мы ликовали как дети: инжир живет, такое чудо случилось.
— У вас много чудес, это понимает любой посетитель розария. Чего стоит обилие роз, рост красных смерек и крымских сосен, черепахи с кувшинками в пруду. Даже не приумножать, просто ухаживать за всем этим хозяйством стоит большого труда. Какой у вас инструментарий, есть ли что-то особенное?
— Для садоводства-огородничества инструментарий типовой: сапки, лопаты, грабли. А для добротного цветоводства и паркового ландшафтного дизайна требуются и кусторезы, секаторы разных типов, специальные ножи. Когда мы занимались прививкой почки розы на шиповник для придания устойчивости сорту, то пользовались особым прививочным ножом, с которым не каждый может работать. Признаюсь, однажды даже я им поранилась — это очень тонкий острый нож особой формы. Шелковица была старой, с очень жестким стволом, и нож соскользнул. Ранка была незначительной, но неопытному садоводу я этот нож никогда не доверю. Нам в техникуме преподаватель садоводства, показывая практику работы с различными ножами, особое внимание обращал на безопасность труда и как пример, — показывал свои шрамы… Здоровая осторожность должна присутствовать в любом деле, тем более, что операция прививки сама по себе очень интересна и часто кажется, что с ней справится любой. А ведь кроме соблюдения требований безопасности, нужно понимать всю технологию: прививка не даст эффекта, если не позаботишься о состоянии корневой системы — здесь весь организм растения надо принимать в комплексе. Мы стремимся культивировать те сорта, которые дают многогранный эстетический эффект. Вот вы покупаете в магазине розы — красота, но они не пахнут. А наши пахнут, нежно и разнообразно. Раньше не было у нас низкорослых чернобривцев, моцании (грубо говоря, крупных ромашек), все это новое компонуем со старым, привычным. И подход к компоновке такой, чтобы цветовая гамма не уходила сезонно, а сменялась по очереди, чтобы долго горела ярко.
— У вас — настоящая ландшафтная мозаика: есть участки японского садика, северных и южных пейзажей, английские розовые аллеи…
— Мы стараемся, потому что и самим интересно, и отклик людей очень важен. Наблюдала недавно за одним посетителем, хотя обычно мы, работники розария, стараемся быть незаметными. Пожилой этот человек любовался розами, потом торопливо ходил по аллеям, будто что-то искал. А увидев березу, обнял дерево и долго-долго стоял в обнимку с березой, словно заряжался энергией. Людям это нужно, они здесь действительно отдыхают душой. Лучшая для нас награда. Особая часть нашего ландшафта — это поделки из камня и дерева, это элементы формирования живых изгородей, малых зеленых архитектурных форм. Всегда хочется людей чем-то удивить, порадовать. Популярны у взрослых и у детей наши живые фигурки из самшита. Этот кустарник постоянно нужно подрезать, омолаживать, он охотно поддается формированию. Но кстати, я никогда не подрезаю самшит в плохом настроении. Чтобы сделать фигуру, надо потрудиться — за сезон основательно стрижем самшит раза три. Подходишь к нашему самшитовому поросенку — здесь носик надо подровнять, ушко подчеркнуть. Без настроения стричь нельзя, только навредишь, а с хорошим настроем дело пойдет быстрей и получится отличный результат. Здесь азарт нужен, воодушевление. Это как стихи писать.
4. О безопасности и защите от вредителей всех мастей
— Обращаются ли к вам за советами — профессиональные коллеги или любители-цветоводы?
— Да, люди часто приходят, приносят что-то свое, спрашивают советов, начиная иногда издалека: «А мы посмотрели, у вас такого цветочка нет. У нас имеется, так не знаете ли вы…» . В благодарность приносят семена или саженцы. Был даже такой случай: женщина продавала дачу и решила нам подарить весь сад. Сама привезла цветы и кустарники и очень радовалась. Коллеги-профессионалы советов не спрашивают, — часто ответы на любой вопрос можно найти в интернете. А вот дети часто интересуются, можно ли есть ягоды с наших кустарников. Мы советуем ягод не трогать, хотя ничего ядовитого принципиально не держим — у нас общественное место, родители приводят маленьких детей, мало ли что. Следим за безопасностью сада, а не только за красотой.
— Продолжая тему профессиональных советов, скажите, что вам не нравится на городской территории, за пределами розария?
— Состояние парка Соцгорода. Я не имею в виду всю территорию, ведь появились детские площадки, аллеи, вымощенные плиткой. Но вот зеленая часть парка требует большой работы. Люди даже иногда не догадываются, что за этими зарослями есть розарий, парк настолько захламлен, что и представить нельзя оазис природы рядом. Меня нисколько не радует этот контраст, хотя он подчеркивает благо нашей работы, возможность добиваться успеха и красоты на любой территории. Были там лавочки и урны, но все это без присмотра ломается, разбивается.
— Чувствую продолжение. После иных свадебных селфи и экскурсий в розарии остаются горы мусора, вытоптанные лужайки.
— Больная тема. Нам всегда приятно наблюдать, как отдыхают пожилые люди, мамы с детьми, как проводят у нас занятия для школьников и экскурсии. Но очень больно видеть людской вандализм, когда посетители режут живое, мусорят, вытаптывают газоны. Просим не кормить черепашек в пруду хлебом и чипсами — им это очень вредно, и все равно чуть ли не каждый вечер приходится спасать безответную и беззащитную от вредителей природу. В ответ на замечания иной раз так нахамят, что извините меня. На себе это чувствовала неоднократно: «Мы на тебя на заводе работаем, а здесь не мешай жить!». А случаи со школьными лагерями? Речь не об экскурсиях и не занятиях по ботанике, а просто об отдыхе. Привозят целый автобус ребятишек. Прекрасно. Педагоги усаживаются на лавочки, а дети предоставлены сами себе, и мы, работники розария, невольно начинаем выступать в роли воспитателей. При этом дети реагируют вполне адекватно, а педагоги «учат жить», хамят и просят обеспечить им «покой при нервной работе». Я все понимаю, привезли тридцать человек, учителю тяжело, но полностью самоустраниться «для покоя от нервов» — это как-то ненормально. А если за день приезжает по десять таких групп, то для нас и для розария это просто шок. Хотелось бы, чтобы природу и наш труд понимали, помнили о том, какой след оставляют после себя.
— Что же такое наш розарий: ландшафтный уголок или ботанический сад?
— Наверняка между этими понятиями нет особой разницы, но что касается ботанического сада, то он отличается большим разнообразием садовых культур. Для нас это — не самоцель. У нас — розы, красивые парковые уголки, хотя и нам хотелось бы иметь больше сортов и разных видов растений. Это добрый сад, уютный, где каждый найдет свое. А наш суперсезон — лето. Весной начинается цветение, но это пробуждение, когда сад просыпается как человек, еще сонный, неумытый, рассеянный. А вот летом зацветают розы, и с июня до осени длится праздник цветов, запахов и звуков. Сезоны цветения в связи со сменой климата сдвигаются, — сейчас идет второе цветение роз. Если раньше в сезон было до четырех цветений, и четвертого мы, как правило, не допускали — розам надо отдохнуть, им требуется определенный период покоя, то на данный момент в нашем розарии наблюдается начало только второго цветения, а дождемся ли мы третьего, которое прилично запаздывает, я не уверена.
— Зимой розарий отдыхает?
— Природа — да, а у нас и зимой работы много: чистим дорожки, работаем в теплицах, готовим посадочный материал. После сбора семян их нужно тщательно отсортировать, перебрать вручную и все подготовить к весне.
— У вас наверное есть особое отношение к народным приметам и календарям?
— Я не очень доверяю приметам, посевные календари просто не люблю. Может, это не вполне объективно, но проверено на деле. Многие рекомендации не подтверждаются даже с точки зрения здравого смысла, а в частности, советы по борьбе с вредителями.
— А кстати, как вы боретесь с вредителями в самом безопасном на свете розарии?
— Мы никогда не используем ни гербицидов, ни пестицидов. Гербициды способны выжечь все, и там уже ничего не посадишь. И потом все эти средства «адресованы» конкретным сорнякам и вредителям, а для нас главное — безопасность розария. Да, места возле бордюр часто требуют применения химических средств, но надежнее и безопаснее все убрать вручную. К тому же не всякий сорняк вреден. Возьмите портулак, который многие считают сорняком, но это очень витаминное растение, полезное в салатах и приправах. А травой мы мульчируем розы, делаем из нее компост, во время жары лишний раз не выпалываем, поскольку сорняки часто защищают цветы от солнца.
— Давайте назовем наконец имена ваших помощников.
— У меня очень хороший коллектив, люди вкладывают душу в свой труд, и я всем глубоко благодарна. Люди максимально делают все для сохранения красоты. А если человеку не интересна работа, это сразу видно, он не будет приносить или привозить сюда саженцы отовсюду, тем более отлынивать от дела, а за жизнь какого-нибудь редкого растения будет переживать как за родного питомца. Вот все мои помощники на нашей общей фотографии. Мне кажется, иногда по отношению работников зеленого хозяйства к розарию, любви наших азотчиков к этому рукотворному чуду можно судить о той самой моральной экологии, об острых гранях в отношениях людей и природы. У нас все чувствует любовь: розы пахнут и дарят счастье, скворцы выводят птенцов в птичьем уголке, белки едят с рук у посетителей, черепашки уживаются друг с другом так, как не наблюдается в природе. У нас уже их полсотни разных пород. Зимой мы все время следим, чтобы пруд не замерзал — лед колем. Все уживается гармонично, все находит место для жизни. А мы только помогаем этой жизни.
На снимке: работники зеленого хозяйства А.В.Руденова, В.П.Кирсань, мастер зеленого хозяйства Н.Н.Дробецкая, работник зеленого хозяйства Ю.В.Андрейченко, работники по благоустройству Д.Ю.Сиволап, Ю.Б.Плеханов, С.О.Назаренко, работник зеленого хозяйства Л.В.Петрушков.