Такая уж судьба у поколения подвижников

Эпоха отцов

Олег Владимирович Авилов — секретарь парткома (1949-1950 гг.), главный инженер (1958-1959 гг.) ДАТЗ. С 1966 г. по 1986 гг. — заведующий отделом химической промышленности ЦК Компартии Украины. Олега Владимировича с благодарностью вспоминают на «ДНЕПРАЗОТе» старожилы, ветераны предприятия. Это был поистине легендарный человек — умный руководитель, энергичный, ответственный специалист, и многое на нашем заводе именно благодаря ему начало крутиться, получило серьезный импульс к развитию. О судьбе Олега Владимировича — до и после «Азота» было известно до обидного мало, буквально несколько строчек посвящены О.В.Авилову в книге «Азотчики Приднепровья» Н.Я.Судака. Между тем, почти ежегодно в город на встречу с одноклассниками из СШ№20 приезжает из Киева его сын Владимир Олегович Авилов — потомственный химик, такой же как отец ответственный и энергичный специалист, умный руководитель. Его рассказ об отце и судьбах продолжателей династии должен был появиться в нашей газете сразу вслед за отчетом о праздничных встречах в часть 80-летия «ДНЕПРАЗОТа». Но не случилось. Сейчас, в трудные для предприятия времена, этот рассказ намного актуальнее.
После ДАТЗ
— После работы на Днепродзержинском азотно-туковом заводе отца назначили начальником комитета при Министерстве химической промышленности Украины. Через год по рекомендации тогдашнего председателя Совмина СССР Подгорного Олегу Владимировичу Авилову предложили стать начальником отдела химии ЦК КПУ, а через несколько лет он был назначен министром химической промышленности Украины. Но республиканские отраслевые министерства, в частности, химической промышленности, существовавшие в Казахстане и Украине не устраивали тогдашнего союзного министра Костандова. Он отменил федеральную автономию и сформировал систему, которую химики называли «голова-ноги», то есть голова — в Москве, а ниже существуют только профильные предприятия. Отец проработал в ЦК КПУ до преклонного возраста, ушел оттуда в 71 год. Ему предлагали работать первым заместителем министра химической промышленности СССР, но папа после недолгих раздумий отказался от этой должности из-за пожилых родителей, нуждающихся в уходе. По меркам ЦК отцовский стаж и возраст выхода на пенсию был совершеннейшим рекордом. Но даже во время заслуженного отдыха Олег Владимирович не сидел дома, а перешел старшим инженером в один из проектных институтов. Окончательно он оставил работу только в 1986 году, и то по причине полученной травмы — перелома шейки бедра. Олег Владимирович обладал немалым талантом художника, много рисовал, моя комната увешана его картинами. В 1991 году он умер.
— Отец не был сентиментальным человеком, его отличали пунктуальность, порядочность и доброта. Еще на ДАТЗ он крепко подружился с Самуилом Габричидзе и Иваном Бурлаченко — они дружили всю жизнь. И помню Габричидзе говорил: «Если бы все люди были такими, как Олег Владимирович Авилов, мы давно жили бы при коммунизме». Дружили они семьями, общались и жены, и дети. На всю жизнь отец остался для меня образцом ответственности, порядка во всем и верности в дружбе.
До Днепродзержинского азотно-тукового завода
До войны родители жили в городе Дзержинске Горьковской области, отец работал на заводе, где делали азотную кислоту для взрывчатки. После войны вместе с мамой они были награждены медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». В первый же послевоенный год отца вызвали в Москву и предложили ехать в Германию работать на одном из химических предприятий: тогда демонтировалось и вывозилось в Союз немецкое оборудование или в советской зоне ответственности налаживалась работа предприятий. И вот он в возрасте 30 лет приехал в город Вольфе на знаменитый завод «Фарбен индустри», где работал руководителем. Через год нашим спецам разрешили забрать к себе семьи. Отец и до того хорошо знал немецкий язык, мог свободно общаться, в Германии ему дали военную форму, погоны майора, пистолет. Там же, в германии, он получил личный подарок от маршала Жукова — именной бинокль. Рассказывал отец часто об одной особенности работы немцев на предприятии. Наступил новый год, и начали немецкие специалисты приходить к нему с заявлениями: прошу уволить, прошу уволить… Почему? Что случилось? Тогда ему объяснили, что на большинстве немецких предприятий существует порядок: если в новом году зарплату не повышают хоть на несколько марок, это автоматически означает, что работник не нужен и должен уволиться. Отец посмеялся вначале, а потом не раз повторял: «В этом есть большой смысл».
В 1946 году по Германии бродили еще банды власовцев, отцу часто приходилось ездить в Берлин по работе, а на автобане эти бандиты устраивали засады. Валили дерево поперек дороги, и когда пассажиры выходили из машин, их тут же расстреливали. Так был убит коллега отца, прекрасный химик-органик… В Германии отец приобщился к охоте, — я помню фотографию группы советских охотников… с автоматами (другого оружия не было), потом они, конечно, освоили европейскую культуру охоты. Безусловно, не это главное. А то, что наши специалисты имели возможность хорошо изучить европейские технологии — немцы в химии были очень прогрессивными. Плюс к тому же работали они весьма педантично, доказывали, что химическая технология не терпит мелочей — под час мелкие недоработки потом оборачиваются трагедиями. Немцы не были намного умнее наших специалистов, но сумели впечатлить своей системой дотошности.
Мама моя — тоже химик, работала в лаборатории соседнего немецкого предприятия, где разработала способ нанесения магнитного покрытия на магнитную ленту. Рядом с Вольфе был завод «Фильм-фабрик», и мы имели возможность часто смотреть немецкие фильмы («Девушка моей мечты», мультфильмы). Залы, помню, были в форме амфитеатра, посередине стояла будка, в которой сидел переводчик. И синхронно переводил для нас все фильмы.
Семья Авиловых — потомственные химики
— Наша семья — потомственные химики, ведет профессиональный отсчет с дедушки Владимира Платоновича Авилова. Он закончил Сакт-Петербургский университет, слушал лекции Д.И.Менделеева. Стали химиками папа и мама, я с братом, мой племянник. Мой сын Олег Владимирович назван в честь деда, династию не продолжил, он телеоператор, снимает программу «Орел и решка». У брата один сын — химик, второй — биолог. Мама моя закончила Куйбышевский индустриальный институт, там они познакомились с папой и поженились. Им обоим предлагали остаться в аспирантуре, но они понимали, что стране нужны были специалисты в промышленности и отправились в Губаху на Урал. Потом какое-то время работали в Кемерово. По работе мне как-то пришлось побывать на Кемровском химическом заводе, где для меня с удовольствием устроили экскурсию — по местам достижений моего отца. Помнили! Это было так приятно. А мама работала больше в центральных лабораториях, как исследователь была небесталанным, толковым специалистом. И у отца, и у мамы есть десятки авторских свидетельств. Папа, кроме всего прочего, и как организатор был заметным человеком. У нас на азотно-туковом заводе мама командовала научно-исследовательским сектором ЦЗЛ при Евгении Тимофеевиче Шевченко, начальнике лаборатории. Родители, работая на ДАТЗ, были искренне счастливы тем, что приносят пользу предприятию. В отличие от нынешнего поколения, которое счастливо, когда получает деньги. Никогда родители не были богатыми, но по работе, по отношению к делу были настоящими подвижниками. Именно это их стимулировало. Нам на зависть. Если учесть, что досталось им в тяжелое предвоенное время, в войну, послевоенную разруху, сталинские времена, то мгновения счастья были особенно дороги. Отец тоже некоторым образом попал под репрессии: когда мы приехали из Германии, у него было несколько предложений — институты в Ленинграде, Москве. Но бабушка наша — украинка, сказала: «Їдемо тільки на Україну!». Папа был послушным сыном, а на Украине был ДАТЗ, так мы здесь и оказались. Сначала отца поставили парторгом завода, но какой-то доброжелатель написал большущую анонимку «в органы»: отец, дескать, скрывает дворянское происхождение. Его, слава Богу, не арестовали, но с должности сняли и назначили начальником смены в цехе №6-12. Он этот цех и поднял, потом начал расти как хороший специалист и организатор, стал главным инженером предприятия.
Свою «химическую» судьбу я выбирал без оглядки на чьи-то советы. Закончил институт по специальности «автоматизация производственных процессов», через год работы в Киеве я стал заниматься математическим моделированием процессов химической технологии — тем, чем и занимаюсь всю жизнь. Отслужив в армии 2 года, я прошел аспирантуру в Новосибирске, в Институте катализа. Мой научный руководитель — ученый с мировым именем Михаил Григорьевич Слинько, я очень ему благодарен. Как-то он спросил у меня : «Чем это вы мне так обязаны, как научному руководителю? — Тем, что позволили сформировать добротное научное мировоззрение». Потом я руководил лабораторией в Киевском Институте хлора, где проработал всю сознательную жизнь. После развала Союза и фундаментального развала науки, какое-то время занимался пищевой технологией, но всю жизнь это была химия. Мне удалось то, что у моего поколения получилось далеко не у всех, — сохранить верность избранной профессии. Хотя есть печальные жизненные наблюдения: за то, что мы умеем делать лучше всего, — не хотят платить, а то, в чем ничего не понимаем, дает большие деньги…
Брат мой Валентин Олегович Авилов — химик-проектировщик, работал главным инженером в проектном институте, а затем в украинском профильном министерстве.
Вместе с друзьями, просто в семье отец часто и с теплом вспоминал о работе на ДАТЗ, много продвигал по карьерной лестнице хороших специалистов этого предприятия. Думаю, и здесь его помнят с благодарностью. Такая уж судьба у поколения подвижников.